Д.Б.: Гость этого часа актриса Ирина Алферова. Большинство актрис сетует на то, что возрастной рубеж от ролей молодых и красивых к ролям возрастным, нечеловечески труден. На моей памяти были только две женщины, которые сказали, что это наоборот хорошо. Это были Демидова и Догилева. Они сказали, что для женщин, которым за 40, в русском театре больше хороших ролей.
И.А.: Много интересных молодых ролей. Это зависит от человека, от режиссеров, от атмосферы, в которой все это создается. Ролей возрастных мало, весь мир на это жалуется. Это надо быть Раневской. Но есть же типажи другие. Я не могу пока пожаловаться на отсутствие ролей, я как-то пока ничего не преодолевала, играю и играю, все хотят со мной играть.
Д.Б.: А кого вы сейчас играете?
И.А.: А насчет Раневской… Я подумала, что мне хотелось бы сыграть в «А дальше тишина». Я раз 10 смотрела и рыдала, весь зал рыдал.
Д.Б.: У меня такое ощущение, что «А дальше тишина» это все-таки для актрисы за 70.

И.А.: Нет, это неважно. Дети, дети, вот они выросли…
Д.Б.: А как вы боретесь с синдромом «пустого гнезда»?
И.А.: Я не борюсь с этим синдромом, я люблю быть одна. Во-первых, у меня совершенно нет времени. Я летаю на творческие вечера, меня просят выступить, у меня заполнены все дни. Я книги должна почитать, фильмы посмотреть. Я мечтаю о свободном времени, люблю его. Я люблю одиночество всю жизнь. Я недавно ездила в Ленск.
Д.Б.: Это тот город, который был восстановлен на второй год президентства Путина?
И.А.: Да.

Д.Б.: Многие считали, что делать этого не надо, потому что жители этого города – достаточно маргинальная группа, работать негде, может надо город этот снести с лица земли. Но город восстановили. Расскажите, как он выглядит сейчас, есть ли там кому жить?
И.А.: Я не могу сказать, что он очень хорошо выглядит, но отстраивается, построены защитные дамбы, набережные отстраиваются. Люди замечательные, веселые. В центре построена чудесная церквушка. Батюшка там замечательный. Там живет 50 тысяч человек. Это городок. Меня попросили поздравить ветеранов, потом ко мне подошли афганцы. Город живет. Зал, где я выступала замечательный. Я ехала от Мирного 6 часов. А до Мирного летела самолетом 6 часов.
Д.Б.: Вам с вашей внешностью и романтическими данными идеально было бы играть что-нибудь костюмное, что-нибудь в духе «Анжелики». А вам часто приходилось играть современниц. Какие роли вам наиболее симпатичны?
И.А.: Мне все мое симпатично. Сейчас посмотрела очередной сериал, это все непотребно. По-моему, люди делали без всякой подготовки, актеры пустые, массовочные. Я посмотрела интервью Траволта. Критик подготовленный брал интервью. Траволта сидит красивый, светлый и говорит, что ему всегда было интересно жить. Может,  было иногда меньше фильмов в год, но жизнь была наполненной. Я не задаюсь вопросом - доиграла ли я что-то, не доиграла. У меня потрясающие работы, они все разные, с потрясающими партнерами. Последняя антреприза моя – «Цветок кактуса». Был фильм замечательный, пьеса по этому фильму. Там со мной Харитонов Андрей и Андрей Панин, там вся молодежь замечательная. Антреприза идет в Москве, я люблю также ездить. У нас продюсер замечательный, в июне мы играем этот спектакль в «Театре киноактера». Зал не имеет значения, публика изменилась. Я выбираю и режиссеров и партнеров всегда. Мы делаем очень интересные проекты. Приходите на эту комедию. Но там режиссер сумел дать мне трагический монолог, очень тонкий, очень глубокий, с таким подключением человеческим. Зрители замирают. К нам приходят различные люди, приходят те, кто меня любит. Я так счастлива. Зал переполнен, молодежи очень много.
Д.Б.: У вас нет ощущения, что антреприза это все-таки для людей, которые знают вас, в основном, по кинематографу?
И.А.: Это не имеет значения. Я сумею сделать так, что они полюбят и театр и меня.
Д.Б.: У вас нет такого высокомерного отношения к кино? Мол, театр это настоящее искусство, а кино это так.
И.А.: Кино это замечательное искусство.
Д.Б.: Вы согласны с тем, что кино это другое искусство? Жизнь на сцене – одно, а отыграть кусок, стремительно войти в форму, ждать пока выстраивают декорации, это совершенно другое?
И.А.: В театре тоже самое. Надо репетировать, надо выйти и сыграть. Я человек импульсивный, импровизаторша большая, я не люблю повторяться. Все мои спектакли – это каждый раз что-то другое.
Д.Б.: В каком театре вам лучше всего работалось?

И.А.: В том, где я сейчас, в «Школе современной пьесы». Хорошо там, где тебя любят. В этом театре меня любят, я люблю этот театр, он очень интересный, у нас замечательные актеры, вся атмосфера очень свободная и приятная. Сейчас я играю во всех трех «Чайках» Аркадину. Три разных жанра.
Д.Б.: Для меня это определенная загадка эти три «Чайки». Как вы сами объясняете феномен их одновременного существования в одном театре?
И.А.: Пьеса замечательная, ее можно бесконечно ставить, можно каждый день играть  по-другому, любую тему вытягивать. Это три разных жанра, это Чехов классик, продолжение - Акунин и оперетта. Это и хулиганство немного. Замечательный текст, кстати.
Д.Б.: Я немного не понимаю с чеховским текстом, для меня эта пьеса абсолютная загадка, я не понимаю про что она. По-моему, он пытался сбыть личную трагедию и ревновал к Потапенко.
И.А.: Этого достаточный посыл для того, чтобы написать гениальную вещь. Там миллион всего, потому что это писал гений. Там все очень понятно, просто и с другой стороны не понятно и не просто.
Д.Б.: Аркадина нравится?
И.А.: Не очень, но я попыталась ее подмять под себя, я всегда пытаюсь свой вариант принести. Я ее объяснила, ее все мучают, она без денег, она актриса, она бизнесмен, она достаточно несчастный человек. От всех толку ноль, все от нее требуют денег, все ее предают. Сына играет сейчас совсем молодой актер. Играл даже Саша Гордон. Это было интересно. У нас очень живая пьеса. У нас специально для нее построен зал, подиум. Тут жизнь. Озеро нарисовано, весь маленький зал охвачен садом, озером, этой жизнью.
Д.Б.: Нина побежала за модным драматургом…
И.А.: Она безумно влюбляется! Нельзя не влюбиться в талантливого человека, в писателя, в столичного человека, который приехал туда. Она хочет быть актрисой, душа у нее наполнена.
Д.Б.: Но с ней рядом настоящий человек.
И.А.: Это неважно. Это же юность, это поиск. Это же чувства. Если бы можно было все «по полочкам» разложить и так жить, то было бы замечательно. Но так не бывает в жизни. Влюбляешься и все!
Д.Б.: Если бы у влюбленной женщины были представления о морали…
И.А.: Может они и есть, но когда влюбляешься, то голову сносит, все.
Д.Б.: Вы были когда-нибудь влюблены до такой степени, что голову сносило, что вы забывали, где добро, где зло?
И.А.: Было.
Д.Б.: Вы вспоминаете об этом с удовольствием или с раскаянием?
И.А.: Теперь с удовольствием, потому что будет,  что вспомнить на старости лет.
Д.Б.: Какая прелесть! В свое время Марк Захаров дал мне интервью. Он надеялся тогда, что Абдулов выздоровеет, что он обманет судьбу, как бывало у него в случае опоздания на репетиции. Он так Захарову рассказывал, что ухаживал за больной девушкой, что все этому верили. Наверное, Абдулов был не самым верным мужем. Как вы существовали? Красивейшая пара…
И.А.: Меня надо знать, я другой человек. Я живу своей жизнью, я ничего не знала, я верила, что только я. На самом деле жизнь доказала, что так и было, что он ценил. Вообще гений – своеобразный человек, его нужно по его меркам… Сейчас нет ни одного такого актера. Ни одного. Я с ним играла в последней антрепризе «Все проходит». Как он ценил людей! Как он давал им! Как он репетировал! Мы все подчинялись, все актеры хотели с ним работать, любого уровня! Как он заполнял собой зал! Ему можно было прощать все. В «Ленкоме» у него все лучшие роли. Я увидела первый спектакль «Звезда и смерть…», он сумасшедшее там существовал! Я вдруг увидела реально актерскую школу. Гас свет, но он наполнял своей энергетикой.
Д.Б.: А вы помните там гениальную сцену отъезда?
И.А.: Я помню? Я играла там в одном акте чилийку, в другом девицу в кабаре. Это моя первая роль! Там вся молодежь была занята. Это замечательно, там танцы, замечательная музыка.
Д.Б.: А вы что закончили?
И.А.: ГИТИС у Дудина. Он был тогда худруком Центрального детского театра, ученик Охлопкова. К Захарову я пришла показаться. Он меня пригласил на «Звезду и смерть…» Он сказал, что я многое буду играть. В результате, ничего не играла все мое пребывание в Ленкоме. Я поняла, что в массовке нельзя ничему научиться, надо скорее сбегать
Д.Б.Вас держал союз с Абдуловым?
И.А.: Нет. Я серьезный человек. Я вижу, как вы ко мне относитесь. Вы сидите здесь и вам все равно есть ли я здесь или меня нет. Я очень чувствую людей. я очень тонкий человек.
Д.Б.: Неправда! Ну, что вы говорите!
И.А.: Я очень тонкий человек, я «рыба». Я ничего не придумываю. Я очень хороший добрый человек, я все чувствую. Я серьезно отношусь к этой профессии. Я не могу читать, когда актрисы говорят, что «шли мимо, зашли и поступили». Вот, как я родилась, так целенаправленно… Уйти было нельзя от Захарова, не было тогда антрепризы. Если бы тогда можно было уйти, я бы ушла!
Д.Б.: Вы ничего не сделали, чтобы отговорить вашу дочь Ксению от актерского опыта.
И.А.: Я все сделала. Она закончила юридический. Она самостоятельный человек, очень интересный. Она очень обучаемая, она учит языки, она очень яркий человечек. Она сделала выбор. Она работала в английской фирме, она получала очень большие деньги, ее обожали. Она не захотела жить так скучно и только из-за денег. Поступила во МХАТ, ее взяли. Я смотрю ее работы. Я суровая мать. Она очень интересный человек, личность.
Д.Б.: А в кого она больше в вас или в Абдулова?
И.А.: Она не дочка Абдулова. Она его дочь, потому что он ее вырастил. Он ее очень любил. Сейчас она собирается делать о нем фильм.
Д.Б.: Ну, расскажите о себе.
И.А.: Я не могу так быстро, в трех фразах. Повторяю, что  я очень серьезный человек, думающий, глубокий, тяжело делаю шаги.
Д.Б.: Как вы относитесь к идее раннего брака?
И.А.: Все индивидуально, как Бог пошлет. Мне кажется, что это плохо, потому что меняются вкусы, особенно у мужчины. Он должен пройти какой-то этап и выбрать разумно женщину.
Д.Б.: В какой театр вы хотели бы ходить смотреть спектакли, кроме того, где вы работаете?
И.А.: Естественно к Фоменко. Во-первых, он учитель, появились другие интересные театры. МХАТ, например. Я люблю, когда актер интересный. Например, я люблю Габена. Почему? Я хочу прийти в театр и увидеть Габена, чтобы это была личность, сильная, интересная. Мне интересно, как она ведет себя в разной ситуации. Мне не интересны всякие придумки. В театре все должно быть искренне, живо, очень театрально, должен быть какой-то такой момент… Когда это талантливо, что-то в мозгах происходит, начинаешь какие-то проблемы свои решать. В идеальном варианте выходишь и становишься лучше. На пять минут, на десять, на час, на день – зависит от масштаба таланта. Вот, Ульянов у нас был. Мне интересен путь, который актер… Для этого должен быть гений режиссер, который разделяет… Вместе…

Д.Б.: А свое амплуа, как бы вы охарактеризовали? Что это за женщина?
И.А.: Я героиня. Я реально работаю, сделала очень много. Сейчас  могу почти все. У меня очень богатый жизненный опыт внутренний.
Д.Б.: А что предлагают.
И.А.: В театре всегда сложно. Существует труппа, существует свой режим театральный, свой репертуар, режиссер, который берет какие-то вещи. А в антрепризах проще, хотя пьес очень мало. Я не люблю коммунальные пьесы. На западе пишут не об орущих женщинах пьесы, а об интересных, веселых, страдающих, но женщинах на каком-то определенном уровне. А у нас все кричат, все обязательно в грязь попадут. Наши драматурги опускают наших женщин. Антреприза поэтому и обращается к западным женщинам. Можно людей показать, отогреть, можно показать выход над этой жизнью. С Сашей Абдуловым в спектакле «Все проходит» я согласилась играть, это Астрахан сделал… Но там люди в  определенном возрасте изменяют друг другу, потому что они уже немножко надоели друг другу… И начинается выяснение. А в конце, ради чего я согласилась играть эту пьесу, мы сидим, мы травимся, во-первых, потому что выясняется, что оба изменили. Простить друг другу этого не можем. Я сижу и говорю: «Сережа, кто сказал, что все проходит?» Он говорит: «Соломон Давыдович». Я говорю: «Дурак твой Соломон Давыдович, ничего не проходит. Я люблю тебя». Называем друг друга дураками и рыдаем. И зал с нами рыдал. Я старалась к этому моменту совершенно ничего не играть, сию секунду сделать так, чтобы зрителю подарить мечту, что они осознали, что все-таки существует любовь, существует единственное что-то в жизни единственное. И зрители были благодарны.
Д.Б.: Я впервые увидел вас в фильме Ордынцева «Хождении по мукам». Как вы оцениваете сейчас этот роман, к Даше?
И.А.: Я замечательно к ней отношусь. Это очень киновещь. Там есть образы русских женщин, типажи. Молодой, чистой, честной, ищущей, очень честно существующей. Она не люби, она пытается, она понимает, что с ней достойный человек, но она не раскрыта, как женщина. И только в конце она говорит, что любит. А Катя совершенно другой типаж. Это женщина уже расцветшая, интересная, яркая, умная, внутри все живое. Эти женщины могут быть как типажи, как пример для тех девочек, которые не знают, куда пойти. Играла Катю Пенкина Света. Там были замечательные актеры – Ножкин, Соломин.
Д.Б.: Слушатели благодарят вас, спрашивают , как вы относитесь к «Мушкетерам…» ? Какова была атмосфера на площадке?
И.А.: Замечательно отношусь. У меня во всех картинах были партнеры замечательные. Я снималась с Олегом Далем в картине «Незваный друг». Оле мне все о себе рассказывал, у него был сложный период в жизни. Я понимала, что не могу помочь, но это очень меня трогало. Он постоянно что-то придумывал, так как он, никто переживал. Он был очень талантливым и хотел, чтобы все делали так, как он. Только он мог себе позволить уйти из картины, когда видел, что искусство уходит.
Д.Б.: А в 90-е? Многие картины не дошли.
И.А.: У меня были «Ночные забавы». Там все гении – Гафт, Евстигнеев, Филозов. Тут же снимался «Ермак». Я снималась с сегодняшним своим мужем, замечательным человеком и лучшим артистом всех времен и народов Мартыновым Сережей. Фильм называется «Звезда шерифа». За нашу работу там мне не стыдно. Я могу сказать, если что-то не понравилось. Я себя так часто ругала, что все критики подхватили. Сейчас я пересматривала свои работы и увидела такой серьез, такой крупный план! Критика меня ругала, у меня было много проходных работ.
Д.Б.: Вы родом из Новосибирска. Давно ли вы там были?
И.А.: Я не могу сказать, как он сейчас функционирует. Я могу сказать о России. Я ничего не понимаю, нам все время говорят, что мало денег плохо и что много денег тоже плохо. А во всем мире хорошо, когда денег много. Я езжу по всему миру… Наш продюсер предлагал владельцу одного из залов деньги, тот отказался, потому что боялся потерять свою зарплату в 5 тысяч Евро. Не берут там взяток. Может и нам тут повысить зарплату? Мои родители воевали, я всегда соглашаюсь выступать везде, где есть ветераны. На это праздник префектуры подарили старикам, которых осталось так мало, какие-то чайники. Я просто сошла с ума! Это издевательство. Моя мама, которой ничего не надо, ждет этого праздника. Она наряжается, она надевает эти медали, она ждет, что она выйдет, что она кому-то нужна! И вдруг ей предлагают ей какой-то пододеяльник очередной! Как не стыдно! Это тема бесконечная! Во всем мире пенсионеры ездят, их принимают в отелях, санаториях. У нас страна раскидала стариков. Раз люди не могут съехаться и оплатить билеты, значит, на стране лежит эта ответственность! Я возмущена всем беспредельно!
Д.Б.: Стало жить полегче? Появилась стабильность, уверенность?
И.А.: Нет стабильности и уверенности, потому что пенсия маленькая. Это бессовестные подачки в 100-150 рублей. Как это в наше время лидер может такое сказать? Он в магазине не был. Эти бедные старушки не жалуются, они сидят на лавочке с красивыми лучащимися глазами. Лишь бы не было войны! Ну, нет такого народа в мире! Ну, ничего не делается. Ну, соберите мудрецов, которые есть в нашей стране, наша страна не самая глупая. Посидите, подумайте, ну, неделю, месяц. Продумайте эти схемы. Так нельзя унижать. Люди, которые должны уйти на пенсию, конечно, они все хотят воровать, брать взятки, потому, что они с ужасом понимают, что они упадут в эту бездну, на эти копейки. И Госдума выбила себе эти пенсии! Они тоже все в ужасе, они слабые люди. Это ужас, который ожидает…
Д.Б.: Вы в творчестве, надеюсь, что вам это не грозит.
И.А.: Я на пенсию никогда не уйду? Надеюсь, что нет, что я умру.
Д.Б.: Между прочим, актерская профессия позволяет на пенсию не уходить. Амплуа меняется, а жизнь продолжается
И.А.: Конечно, если ты нужен зрителю, то… Я убедилась,  что нужна,  потому что вижу полные залы. Я «перестройку» пережила.
Д.Б.: Смотреть вас на сцене будут всегда и я в том числе. Спасибо.
Сайт управляется системой uCoz